Очень яркое воспоминание из детства: белоснежные горные вершины, кристально чистый воздух и голубое безоблачное небо. Небо, непременно, именно такое…
Никогда больше мне не довелось увидеть и почувствовать эти горы детства. Да и мало кому удаётся. Но воспоминание слишком сильно, чтобы его забыть…
Две недели мы активно поднимались по склону и сейчас встали лагерем в безопасном месте. Очень живописно: озеро с одной стороны, небольшая долина с другой, а спину прикрывает склон, по которому нам предстоит двигаться дальше после короткого отдыха. Времена сейчас неспокойные: опасностей полно даже тут, на высоте. Конечно, не такая война, как внизу, но всё же… Воинственные равнинные жители иногда добираются даже до сюда. А иногда и кто похуже… К тому же, в последнее время стало появляться всё больше и больше вооружённых наёмных отрядов, которым платят за разорение наших земель.
Говорят, что есть такие высоты, где это уже не страшно – куда уже не ведут дороги. Добираются, правда, до туда единицы… Уж больно рискованный подъём практически по отвесной скале. В одиночку пытаться его одолеть – самоубийство. Тут нужны смелость, отвага, собранность, и, желательно, верный товарищ в связке.
Мне повезло – я не одна. Нас в отряде не много, но мы поддерживаем друг друга, тренируемся каждый день, двигаемся в одной связке. Да и путь вместе одолели порядочный. И я из опыта убеждена, что только на склоне рождается настоящая дружба. Не в задушевных разговорах у костра, не из внезапных порывов, а только трудным путём наверх. Каждый из нас оступался несчётное количество раз. Мы не боимся показать слабость друг перед другом, мы боремся за каждого члена отряда, до последнего. Конечно, были трагедии: падения, смерти, предательства… Но и геройство… Отдать свою жизнь ради другого – и такое случалось… По мне, так это лучше, чем умереть ни за что в бесконечных войнах равнин. Впрочем, это можно понять только в пути.
А уж чего и кого только ни увидишь. Как часто мы встречали отчаявшихся, которых не могли бросить и тащили на себе другие… Но горы убьют их рано или поздно – это, к сожалению, точно. Погрузиться в горный воздух нельзя вдруг, без подготовки. Надо самому преодолеть самые сложные подъёмы, чтобы быть готовым. Но любящим людям этого не объяснишь. И они тащат.
А ещё бывало, когда кто-то не мог больше вести за собой упирающегося товарища и спускался следом за ним. Сколько лагерей мы прошли, которые навсегда обосновались на своей высоте, не в силах продолжить путь. Меньше было тех, кто опережал нас – на них хочется равняться. Горы сводят и разводят людей самым немыслимым образом.
Но самое трагичное – когда кто-то начинает тащить за собой нажитое на равнине: вещи, золото, оружие… До какого-то момента это возможно, но чем круче склон, тем больше это всё тянет в пропасть. Но не докажешь, что наверху всё это не пригодится. Не распишешь чистейшие горные озёра, дающие воду. Бесконечные долины, наполненные солнечным светом, которые дадут и пропитание, и кров. А при необходимости и убежище, и оружие. Не объяснишь, что не дойдут они торной тропой со своими пожитками, потому что без подъёма, без преодоления организм не выдержит горный воздух. Конечно, и нам случается останавливаться на месте, и освобождаться каждый раз от лишнего, и копить силы. Я понимаю, как это нелегко. Каждый раз. Но в какой-то момент нечеловеческие физические и духовные усилия перерастают в наслаждение. И уже хочется двигаться, ты не можешь стоять на месте. Но до этого момента…
Я понимаю, что жизнь на равнине – не сахар. Я каждый день наблюдаю за битвами и распрями внизу. Да и до нас добираются отряды наёмников или отдельные убийцы, движимые личной ненавистью и жаждой крови. Они бывают слабы, бывают сильны. Но приходят обычной дорогой и долго находиться здесь, наверху, не могут. Нас же защищает сама местность: мы высоко, они нападают снизу. Их оружие может и не хуже нашего, но мы сами стали сильнее в пути. Нас не испугать, мы собраны и точны. Нас не сжигают изнутри страсти. Всё-таки склон учит быть сосредоточенным в экстремальной ситуации, битва есть битва: с собой ли на склоне или с противником извне.
Но есть одно «но»… Нас мало. Так мало… Да, каждый стоит десяти противников. Особенно те, кто прошёл эту жуткую мясорубку внизу, но сумел найти в себе силы подняться. Они – наши лучшие воины. Но всё же… Единицы пускаются в этот опасный путь. И так многих удаётся сманить обратно ещё на приступах. Я бы сказала, что именно там и сдаётся большинство. Кого-то уговаривают вернуться более трусливые, кто-то не может расстаться с привычным, не веря, что обретёт нечто большее. Сдаются. Не видят смысла. Всё устраивает. Я уж молчу про тех тварей, которые вполне довольствуются тем, что удаётся урвать у нас, не обременяя себя подъёмом. Как же важно в такие моменты видеть рядом надёжного друга.
Всякое у нас бывало. Случалось и мне тащить из пропасти. Случалось, что и меня тащили. И возвращаться приходилось, и заново брать высоту. Случалось так, что на помощь приходили посторонние отряды, а свои, казалось бы, проверенные, бросали посреди склона. Вот где открывается истинное лицо людей – тут не место для тайн. Тут разговор о жизни и смерти. «А поле битвы, как всегда – душа человеческая».
Никогда не забуду тех, кто погиб, тех, кто просто ушёл. Тех, с кем удалось встретиться лишь на один вечер у костра и разойтись. И тех, рядом с кем мы стояли лагерем несколько месяцев на зимовке.
Я знаю, за что сражаюсь, хоть я совсем, может, и не воин. Я помню синее-синее небо… Я знаю: там, наверху, возможно всё. И с каждой новой высотой я убеждаюсь в этом всё больше и больше. Я дойду. Я смогу. Может быть, не в этой жизни.
Как бы мне хотелось изменить наш несовершенный мир, чтобы не было больше крови и такой глупой смерти ни за что. И чтобы была справедливость. И свобода, обязательно, чтобы была. Я очень хорошо знаю, что не смогу, не в одиночку. Но всё всегда начинается с кого-то одного. И это то, ради чего стоит жить и идти вперёд. А ради чего сражаются они – там, внизу?..